В молдавскую кавалерию входили все землевладельцы, большие и малые, и она называлась дворянским войском.

Лошади с пробитыми для облегчения дыхания ноздрями отличались не столько красотой и ростом, сколько быстротой и выносливостью.

Куда исчезла эта прекрасная порода, которая приводила и восторг иностранцев и экспорт которой был запрещен за пределы Молдавии.?

Где же она? Она исчезла, как исчезло и многое другое!

Кавалерия не стоила государству ни копейки; она входила в число феодальных повинностей.

Одна из статей молдавского закона военного времени гласила:

«Дезертир, бежавший с поля битвы, наказуется более ужасной смертью, чем та, которая могла бы его постичь от иражеской пули».

Приведем целый ряд примеров легендарной храбрости молдаван XVI века.

Цитируем из них только небольшую часть.

Грациани:

«Они дерутся так храбро, с таким презрением к врагу, с такой верой в свои силы, что нередко горсточка воинов побеждает большое войско соседних государств...».

Вижнер:

«Этот народ очень своеобразен: прихотлив, вспыльчив,

горд и воинствен; он не раз давал уроки тем, кто не оставлял его в покое...»

Рей***сдорф:

«Молдавский народ жесток, невежествен, но очень искусен в военном деле...»

Руджиери:

«Эти люди очень храбры, но у них мало оружия, в наступлении они пользуются, главным образом, луком...»

Веранцио:

«Молдаване превосходят мунтян в храбрости, а мунтяне превосходят молдаван в гостеприимстве...»

Вельский:

«Молдавские воины храбры; мастерски владеют копьем и щитом, хотя они и простые крестьяне, взятые прямо от сохи...»

Медзелевский:

«У господаря Молдавии 30 тысяч солдат, из которых 15 тысяч — это самые отборные и храбрые воины...»

Горецкий:

«Каждый молдаванин, даже самый бедный, старается иметь свою лошадь, которая служит ему для разбоя и войны...»

Оржеховский:

«Эти люди очень грозны и очень храбры; вряд ли существует на земле другой такой народ, который ради героизма и воинской славы так бы защищал свое маленькое государство от многочисленных врагов, беспрестанно атакуя их или отражая нападения...»

Немного брынзы и пшеничного хлеба хватало молдавскому воину на все время похода.

Господарь, созывая воинов, извещал их заранее, на сколько дней они должны запастись едой; никто из них никогда не брал больше, чем мог привесить к седлу или нести за плечами.

Таким образом, не было случая в истории Молдавии, чтобы молдавские воины страдали от отсутствия пищи.

Если бы не этот обычай, было бы трудно объяснить успех знаменитых походов Стефана Великого или Петра Рареша..,

Это замечание мы дополним словами одного польского автора эпохи Иона-Воеводы, повествующего о событиях, очевидцем которых он был сам:

«Молдавские полевые пушки сделаны из железа.

Они имеют шесть или восемь стволов, покоящихся на двух небольших колесах; когда приходит в действие запал одного из стволов, по очереди начинают стрелять и другие. Таким образом, происходит подряд шесть или восемь выстрелов.

Снаряды завертывают в бумагу.

Заряжаются они с большой легкостью.

Длина стволов немногим больше локтя.

Снаряды делаются железными или свинцовыми, как придется...

Ничего не может быть более подходящего и необходимого для инфантерии, чем такие пушки; они легко передвигаются с места на место, и, таким образом, пехота, окруженная ими во время марша, легко отбивает все атаки кавалерии...»

Итак, молдаване еще три века тому назад пользовались не миниатюрными револьверами современного типа, а револьверами-пушками.

Это не может не вызвать исключительного восхищения, которое трудно даже выразить словами...

Мы уже знаем, что представлял собою Ион-Воевода.

Мы видели, каковым было молдавское войско.

' Представьте себе теперь молдавское войско под предводительством Иона-Воеводы!
Султан Селим забыл, что за столетие до этого Стефан Великий с сорока тысячами молдаван разбил войско в 120 тысяч турок, которое возглавлял сам Магомет, и что не так давно знаменитому султану Сулейману понадобилось 300 тысяч турок, чтобы прогнать из Молдавии Петра Рареша.

Нежась на мягких диванах гарема и наслаждаясь кипрским вином, султан вообразил, что войско в 60 тысяч башибузуков сможет осквернить могилы Стефана Великого и Петра Рареша и захватить безрассудного Иона-Воеводу.

20 900 турок из Никополя и 40 000 секуев трансильванского бея направились в Молдавию под звуки военного турецкого марша во главе с Петром Хромым, которого хотели посадить на престол.

Ион-Воевода обедал.

Были накрыты два больших стола: за одним из них сидел сам господарь, направо от него—великий логофет, налево — гетман, вокруг сотники; за другим столом восседали бояре.

И вдруг гонец приносит весть о приближении врага.

Ион-Воевода поднимается, не закончив трапезы.

У него пока только 9 000 кавалерии и 12 сотен казаков.

Но Ион-Воевода не растерялся; у него готов уже план.

Он зовет верного ворника Думбраву, известного тем, что он искусно отразил нашествие поляков.

«Бери казаков; лети быстрее ветра и захвати аванпосты врага...»

Сказано— сделано.

Сам герой с остальными отрядами своего маленького

войска следует за Думбравой...

В уезде Слам-Рымник, на берегу речки Рымны, на почти равном расстоянии от турецких, трансильванских и молдавских границ,.расположена деревня Жилишге.

Здесь решили сосредоточить свои силы мунтяне, секуи и турки, дабы затем совместно напасть на Иона-Воеводу.

В тылу у них находилась переправа через Рымну, впереди дорога на Фокшаны, их аванпосты доходили до самых берегов Сирета.

Уверенные в своем численном превосходстве, убежденные в том, что молдаване с их малочисленным войском не окажут сопротивления, зная ненависть бояр и духовенства к Иону-Воеводе, враги надеялись достичь своей цели даже без боя.

Остановившись в Жилиште, Петр Хромой разослал приказ всем боярам Молдавии, чтобы те пришли и поклонились ему, как своему новому господарю, посланцу великой Турецкой империи.

А пока; в ожидании господаря Мунтении, Петр Хромой потягивал драгашанское вино; турки затягивались гашишем в честь своего пророка; секуи тянули все, что было под рукой, чтобы не отставать от союзников...

Лагерь не был окружен окопами.

Часовые стояли на большом расстоянии один от другого...

Не все ли равно, ведь победа вполне обеспечена!

Ворник Думбрава, продвигаясь без шума в сумерках, захватил врасплох и обезоружил 400 мунтян, которые на большом расстоянии друг от друга сторожили подход к лагерю.

Еще до рассвета прибыл со своим войском и Ион-Воево-

да.

Узнав о численности и настроении врага, он с гениальной прозорливостью и быстротой разрабатывает дальнейший план действий.

Утро было туманным, как всегда бывает вблизи реки.

Враги спокойно спали, а их лошади мирно паслись.

Ион-Воевода посылает вперед доблестного Думбраву с казаками, чтобы те, переправившись вброд через Рымну, окружили лагерь и ударили на врага с тыла.

Сам он, придерживая центр и продвигая вперед фланги, разворачивает войско в одну несколько вогнутую линию и обрушивается на врагов с трех сторон, нанося центром лобовой удар и атакуя левым крылом правое и правым — левое крыло противника.

Во вражеском лагере по турецкому методу, заимствованному тогда и мунтянами, войска располагались следующим образом: обоз из подвод и верблюдов составлял тыл; поближе к центру лагеря располагались палатки военачальников, окруженные со всех сторон инфантерией, которая находилась под прикрытием пушек, некоторые из них располагались впереди, другие—позади.

Кавалерия растянулась двумя перпендикулярными обозу линиями, внутри которых как бы между двумя параллельными стенами находился весь лагерь.

Враги спали и видели сны.

Радужные сны о победе, триумфе, трофеях!

Туркам явился рай Магомета на груди прекрасных молдаванок-рабынь.

Мунтяне и секуи, покорные рабы турок, видели во сне все то, что не нужно было язычникам: стада свиней!

И вдруг на заре их разбудила адская музыка, отчаянные вопли, стоны, топот лошадей, бряцание оружия...

Ворник Думбрава, разгромив обоз врага, приближается к палаткам главарей; куда не доходила рука ворника Дум-бравы, там появлялся Ион-Воевода; Ион-Воевода спереди, Ион-Воевода справа, Ион-Воевода слева!

Предоставим современникам Иона-Воеводы нарисовать картину этой резни.

«Это было отвратительное зрелище; все поле было усеяно трупами, покрыто оружием, залито кровью; и только кое-где еще можно было видеть бившегося в предсмертных судорогах раненого, пытавшегося приподняться, чтобы бежать, и вновь падающего...»

Победоносное войско сатаны, уничтоженное божьим гневом, из поэмы Мильтона!

50 300 врагов отдали богу души, призывая в агонии кто Христа, а кто Магомета.

Петр Хромой покинул поле боя и бежал в Браилу...

Пыркэлаб Иеремия Голия, о котором уже упоминалось несколько раз и о котором еще будет речь впереди, дрался с необыкновенной храбростью рядом с Ионом-Воеводой, появляясь именно там, где бой был наиболее ожесточенным, сопротивление — наиболее яростным и опасность—наиболее грозной.

Вражеское оружие нависло над головой доблестного витязя.

В разгаре битвы невозможно отражать все удары.

Еще одно мгновение — и пыркэлаб был бы мертв.

Ион-Воевода предвидел это мгновение: булава господаря превратила в лепешку голову-смелого врага.

Иеремия Голия остался жив.

Чтобы умалить заслуги нашего героя в блестящей победе у Жилиште, ядовитый критик мог бы представить ее, как результат нерасторопности и халатности военачальника побежденной армии.

Почему они остановились именно у Жилиште, в то время как путь их лежал прямо на Яссы?

Почему, остановившись в Жилиште, они не укрепили своих позиций?

Вот два обвинения, которые, на первый взгляд, покажутся вполне обоснованными, но их несостоятельность видна при внимательном рассмотрении целого ряда обстоятельств.

Не было случайностью, что враги остановились именно у Жилиште, но даже если бы это явилось простой случайностью, то из военных соображений нм незачем было укреплять свои позиции.

Проанализируем создавшееся положение.

Войско Петра Хромого состояло из трех неравных частей: турок, мунтян и секуев, которые, прибыв из различных направлений, прежде чем напасть на Молдавию, должны были встретиться и сконцентрировать свои силы где-нибудь за ее пределами: село Жилиште по своему месторасположению очень подходило для подобной операции.

Прибытие всех трех отрядов не могло произойти в один и тот же день; они отправлялись из различных мест и должны были пройти неодинаковое расстояние. Таким образом, отряд, прибывший в Жилиште первым, должен был ждать второго, а затем вместе они стали ждать прибытия третьего; для всего этого понадобилось несколько дней.

Турки шли издалека, секуи перешли Карпаты, даже мун-тяне, и те были из далеких мест: самые отборные их части прибыли с Олта. Следовательно, после длительного марша к Жилиште необходимо было некоторое время всем отдохнуть.

Вот почему следует отклонить самое тяжкое стратегическое обвинение, которое можно было бы предъявить войску Петра Хромого: отчего он не пошел сразу на Яссы?

Кроме того, на переход от Фокшан до Ясс потребовалось бы 18 дней, если идти обычным маршем, 8 дней —быстрым маршем по главному тракту, 6 дней —быстрым маршем напрямик, и самое меньшее—5 дней при благоприятной погоде.

Итак, между войском, расположившимся у Жилиште, и резиденцией Иона-Воеводы было самое меньшее 5 дней пути.

К этому соображению прибавлялось другое, более веское: Петр Хромой знал, что молдавский господарь еще не успел собрать войско, в котором он так нуждался: ведь он даже

вынужден был прибегнуть к помощи нескольких сотен казаков.

Против кого же войскам Петра Хромого нужно было укреплять свои позиции в ,Жилиште? Бояться им было некого, и притом они находились на почтительном расстоянии от своего, еще не вооруженного противника.

Но если излишняя бдительность могла и не помешать, то возведение укреплений могло бы только повредить; оно оказало бы деморализующее действие в войсках; создало бы впечатление о большой силе противника и о своей собственной слабости.

Какова же была основная ошибка побежденного?,,

Гений, и только гений победителя!

Замечательно выполнив указания Иона-Воеводы, ворник Думбрава явился главным виновником победы у Жилиште.

Обе его задачи: захватить врасплох аванпосты врага и ударить на него с тыла, — не так легко было выполнить.

Достаточно было сбежать хотя бы одному вражескому воину с аванпостов, чтобы противник был предупрежден и и вся операция сорвана!

Достаточно было хотя бы на одно мгновение опоздать с ударом по тылу врага, и он смог бы вовремя бежать через Рымну, чтобы перестроить на том берегу свои ряды.

Успешное выполнение этих двух операций, потребовавших большой быстроты передвижения, полного соблюдения тайны, пунктуальности и гибкости в нападении, объясняется необыкновенно живым умом и большим хладнокровием их главного исполнителя.

Но все великолепие победы состояло в том, как провел атаку вражеских позиций сам Ион-Воевода.

В военном искусстве подобного рода атаки носят название «вогнутого боевого порядка».

Используя такой порядок, Ганнибал вышел победителем у Канны, Нарзес — у Казилино, Эдуард III —у Креси.

Но, используя этот же порядок, Петр Рареш потерпел поражение у Обертина.

Он имеет, следовательно, и свои преимущества, и свои недостатки,-оценить которые в решающий момент битвы могут только настоящие полководцы.

Вот что говорит об этом знаменитый Монтекукули:

«Вогнутый боевой порядок следует использовать в особенности тогда, когда поле битвы застилает туман, пыль, дым, или при других подобных обстоятельствах, когда противник не может видеть твоего движения».

Правда, если слишком развернуть передовую линию с целью окружения врага, рискуешь, что противник легко сможет прорвать твои разреженные ряды.

Это могло бы случиться и с войском Иона-Воеводы, которое по численности значительно уступало противнику.

Вот почему наш герой прибегнул к вогнутому порядку только у Жилиште, имея перед собой врага, не успевшего еще протереть глаза от сна и утренней росы. Ион предвосхи-, тил Монтекукули.

Битва у Жилиште имела огромные последствия.

Вся Мунтения была подчинена Иону-Воеводе.

Была уничтожена одна из самых блестящих вражеских армий.

Молдаване выиграли битву почти без всяких потерь.

Эта победа может быть по праву причислена к самым выдающимся победам современной истории.

Ион-Воевода оставался на поле сражения в течение че-тырех дней.

Он похоронил павших в бою, среди которых, к своему сожалению, не обнаружил трупа Петра Хромого.

Он поделил между воинами богатую добычу, захваченную во вражеском лагере.

Он дал своей утомленной армии возможность отдохнуть.

Затем он пополнил войско новобранцами из ближайших уездов Молдавии.

После этого он направился к столице Мунтении, сметая, грабя и уничтожая по обычаю того времени все на своем пути; не пришел еще Гуго Гроций, чтобы обуздать эту жажду крови.

Вскоре Ион-Воевода прибыл в Бухарест.

Наш герой был вторым молдавским господарем, которого приветствовали берега Дымбовицы.

Сто лет назад жители Бухареста познакомились с его предком — Стефаном Великим, который, победив тогдашнего господаря Мунтении, молниеносно, так же как и теперь Ион-Воевода, двинулся прямо на столицу; этого требовала стратегия.

Но во время Стефана Бухарест был лучше защищен; на возвышенности северного берега Дымбовицы, там, где до наших дней сохранилась память о «Старом дворце», находился замок под названием «Дымбовицкая крепость», который в течение целых суток отбивал атаки Стефана Великого.

Старые укрепления со временем пришли в негодность, и Ион-Воевода вошел в Бухарест, не встретив ни малейшего сопротивления не только в течение дня, но даже и часа...

После четырех дней отдыха в столице Мунтении Ион-Воевода повел свое победоносное войско на Браилу, куда скрылся его соперник Петр Хромой.

Мы сделаем небольшое отступление, чтобы сказать несколько слов о пополнении молдавского войска: иначе нам будет трудно ориентироваться в дальнейшем ходе этой кампании.

Мы уже знаем, что в Жилиште Ион-Воевода имел 9000 молдавских всадников, которые составляли тяжелую кавалерию, и более тысячи казаков, составлявших легкую кавалерию; пехоты у него не было совсем, и вряд ли она ему пригодилась бы при таком стремительном передвижении и чисто кавалерийском характере боя.

Но он с самого начала военных действий придавал большое значение инфантерии. Его гонцы, разъезжая из уезда в уезд, из города в город, из деревни в деревню и предлагая хорошее жалованье, вербовали в армию верных князю людей.

Как раз было время полевых работ, но все же нашлось достаточно храбрецов, и их число возрастало с каждым днем.

В те дни, когда Ион-Воевода отдыхал после победы у Жилиште, к нему прибыло несколько тысяч пехотинцев; большинство из них были жителями близлежащего горного района Вранча, славившимися среди молдаван своей исключительной отвагой.

Во время перехода Иона-Воеводы через Мунтению и его пребывания в Бухаресте молдавская пехота пополнилась большим числом мунтян; одни из них, желая отличиться под знаменами витязя, пришли добровольно, другие—-из антипатии к бывшей династии, часть же из них была мобилизована самим Винтилой во исполнение договора с Ионом.

Таким образом, под стенами Браилы у Иона-Воеводы было уже 14 000 пехотинцев.

Столетием раньше византийский историк назвал Браилу самым крупным рынком Дунайских княжеств.

В средние века Браила вела настолько обширную торговлю, что ее посещали даже испанские суда, прибывавшие от берегов далекой Барселоны.

Захватив Браилу после изгнания грозного Цепеша, турки не только не упразднили ее торговлю, но еще больше стали ее развивать.

Чтобы укрепить эту столь важную позицию, они построили на левом берегу Дуная громадную крепость с пятью бастионами.

Ее гарнизон находился под командованием бея.