Жизнь в Америке. 50-е и 60-е годы в США.
 

Н. Н. КАРЕВ родился я 1920 году в Рязани в семье рабочего-железно- дорожника. Во время Великой Оте-чественной войны, будучи студентом Московского геологоразведочного института, ушел добровольцем на фронт. Участвовал в боях под Москвой и Ржевом, был тяжело ранен.

В 1947 году Н. Н. Карев окончил Высшую дипломатическую школу и вскоре был назначен корреспондентом ТАСС в США, где и пробыл до лета 19$4 года. В 1954—1916 гг. работал заместителем начальника отдела стран Америки в ТАСС (Москва), а в конце 1956 года снова поехал в США, в качестве корреспондента «Известий». Помимо записной книжки тов. Карев брал в поездки по Америке киноаппарат. В 1962 году московское телевидение показало два его документальных фильма: «10 тысяч миль по югу США» и «Город без души» (Нью-Йорк).

Начиная с 1948 года Н. Н. Карев часто выступает в советской прессе со статьями, очерками, зарисовками, репортажами, документальными по-вестями.

В настоящее время Н. Н. Карев — член коллегии Государственного комитета Совета Министров СССР по радиовещанию и телевидению.

ОТ АВТОРА
Я не собираюсь в этих кратких заметках писать обо всех сторонах жизни и политики современных США, да в одной книге и невозможно было бы сделать это. Мне хотелось сосредоточить внимание на вещах, которые, быть может, менее других известны нашим читателям, и прежде всего на особенностях социально- бытовой и культурной сторон жизни одноэтажной и небоскребной Америки, где мне довелось прожить 11 лет. Книга эта — в основном передача моих личных впечатлений, описание поездок по стране, встреч и бесед на американской земле.

В СТОЛИЦЕ БОЛЬШОГО БИЗНЕСА

В один из июльских дней 1948 года автор этой книги, тогда еще совсем молодой журналист, вместе с женой и восьмимесячным сыном вылетел с Внуковского аэродрома в дальнее заграничное путешествие.
Мы впервые покидали пределы СССР, и нам было не по себе. Вполне естественное томительное чувство, которое испытываешь при разлуке с Роди-ной и родными, дополнялось многими терзавшими нас — важными и неважными — вопросами. Напри-мер, кг.к «соблюдать этикет» там, в чужой, незнакомой обстановке? Впрочем, это оказалось совсем не-сложным делом. Важно платить вовремя и оставлять чаевые, и к вам проникнутся уважением.

Больше тревожили политические осложнения: с Запада уже вовсю дули ветры «холодной войны» и накалялись угли для будущих очагов «горячей».

В шведском порту Гётеборг мы пересели на паро-ход «Стокгольм» и поплыли к берегам Соединенных Штатов Америки. Океан штормовал все 8 дней плавания, и пароход наш опоздал к месту назначения на сутки. Капитан приказал бросить якорь и ждать до утра: таможенные власти отказались принимать нас вечером. Мы встали в океанском заливе поздно вечером в нескольких милях от Нью-Йорка.

Каждый по-своему открывает незнакомый ему город. Мы готовились к открытию Нью-Йорка, перечитывая «Одноэтажную Америку» И. Ильфа и Е. Петрова. Не знаю, может быть, многое изменилось с того времени, как Ильф и Петров побывали в Америке, но с первого взгляда, с борта «Стокгольма» вечером 25 июля 1948 года, Нью-Йорк показался нам необыкновенным городом.

Нью-Йорк просто поразил нас. Центральная часть его — остров Манхэттен — казалась охваченной пламенем пожарища; небо было окрашено в темно-вишневый цвет: это море огней разноцветной рекламы поднималось в небо, образуя световой купол над Манхэттеном. Купол подпирали бетонные исполины— небоскребы с тысячами светящихся окон. Подножие небоскребов обрамляла мерцающая огненная лента: цепь фар автомобилей, двигавшихся рядами по круговой набережной, бампер в бампер.
Думается, ни один город мира не похож на Нью- Йорк, как, между прочим, не похож на него и ни один другой американский город.

Нью-Йорк расположен на пяти островах: Манхэттен, Бруклин, Бронкс, Лонг-Айленд и Стейтен-Ай- ленд, общая площадь которых составляет 315 квадратных миль. Город не может увеличить свою площадь ни на один метр в длину или ширину: кругом вода. С момента своего основания, свыше 300 лет назад, город более всего рос к небу. Он отличается узкими улицами-ущельями, куда редко заглядывает солнечный луч. Владельцы строительных компаний дерутся за каждый клочок земли и неба.

Если посмотреть на Нью-Йорк с высоты птичьего полета, то он похож на огромный потревоженный муравейник. Муравьи — это 3 миллиона легковых и грузовых машин, зарегистрированных в Нью-Йорке. Ни в одном городе мира не скапливается такого огромного числа автомобилей, ежедневно выбрасывающих на улицы миллионы кубометров отработанного газа.
Проблема транспорта гнетет Нью-Йорк. Пробки на улице — обычное явление, а в середине дня, в так называемые часы «пик», автомашины движутся по городу черепашьим шагом. В это время лучше идти пешком или спуститься в грязную, прокопченную подземку (сабвей), чем ехать в автомобиле или автобусе.

Из Нью-Йорка можно выехать только по мостам или через туннели. Кстати говоря, все они, за исключением одного — Бруклинского моста, платные.

Нередко, особенно по субботам, когда ньюйоркцы выбираются из города, автомобили выстраиваются перед мостами в огромную очередь, часто простаивая больше часа.

Власти Нью-Йорка при активной поддержке прессы не раз пытались сократить число автомобилей в городе. Телевизионная компания «Коламбиа бродкастинг систем» даже организовала с этой целью серию передач. Владельцев автомашин, проживающих за городом, призывали ездить в Нью-Йорк на работу в поездах или автобусах. Ньюйоркцев упрашивали ездить в подземке, а автомобилем пользоваться только в конце недели, для загородных поездок.

Ничего путного из этого не вышло. Автомобильный шабаш в городе продолжается.
В Нью-Йорке всегда не хватает воздуха, трудно дышится. Летом при сорокаградусной жаре влажность достигает 95—100 процентов, как' в душной парной. Отработанный автомобильный газ, смешиваясь с морской влагой, окутывает город серой пеленой. Пахнет гарью, дымом, кухней и бог знает чем еще.

Не удивительно, что все стремятся вырваться за город, на свежий воздух. Состоятельные жители выезжают в загородные виллы на Лонг-Айленд и в другие живописные районы. (О том, что собой представляет, скажем, загородное имение Нельсона Рокфеллера, можно судить хотя бы по одной цифре: общая длина одних асфальтированных дорог на территории имения составляет 70 миль.) При виллах имеются искусственные бассейны.
Едут богачи за город в роскошных «кадиллаках» и «линкольнах» с установками эркондишн (кондиционированного воздуха) и прочими удобствами. Многие из них на лето уезжают на север страны, где они также имеют особняки.

Народ победнее устраивается кто как может. Обладатели автомашин уезжают в уик-энд (конец недели) на океанские пляжи. Уплатив 2 доллара за место (все пляжи под Нью-Йорком платные), владелец автомобиля со всем семейством нередко проводит на пляже двое суток безвыездно. Здесь и купаются, и спят. Едят тоже у моря. К услугам отдыхающих рестораны, закусочные, кафе — только плати!

Те, кто. не имеют автомобиля, вынуждены оставаться в городе. Железнодорожная связь между Нью-Йорком и его пригородами налажена неважно, поэтому выбраться из него и трудно и дорого. Оставшиеся в городе заполняют парки, устраиваются на лужайках под деревьями. В особенно жаркие дни люди охотно проводят время в кинотеатрах, куда подается охлажденный воздух. По здешним порядкам, купив билет, посетитель становится хозяином стула на весь день. Многие, посмотрев, а может, и не посмотрев фильм, дремлют в полутьме кинозала, пока не станет прохладнее.

Что касается ребят, то они, невзирая на жару, прямо на улицах и тротуарах играют в бейсбол — нечто вроде нашей лапты. Тут же, открывая пожарные краны, обливают себя холодной водой, чем доставляют немало хлопот пожарникам.

Зимы в Нью-Йорке в нашем понимании нет. Зима здесь похожа на нашу глубокую, холодную осень. Снег, смешиваясь с дождем и отработанным автомобильным газом, покрывает грязью улицы города. Когда выпадают ясные солнечные дни, морские ветры, иногда достигающие силы урагана, чуть не валят пешехода с ног.

Зиму ньюйоркцы проводят по-разному. Для многих это время года, как и все остальные, заполнено тяжелым, изматывающим трудом. Но есть и другие. «Золотая молодежь», например, прожигает жизнь в ночных кабаре и дансингах. Их отцы собираются в свободное время в частных клубах, вступительные взносы в которые составляют тысячи долларов.
Завесу над закулисной жизнью частных клубов богачей приоткрыли судебные процессы 1960—1961 годов, связанные с так называемыми коллгёрлс (проститутки, являющиеся по телефонному вызову).
В ходе этих процессов выяснилось, что в Нью-Йорке имеются специальные публичные дома для обслуживания промышленников и финансистов.

Нью-Йорк — столица американского капитала. Нью-Йорк — это прежде всего штабы компаний и банков Моргана, Рокфеллера, Дюпона, Меллона. Сумма вкладов в их банках превышает 35 миллиардов долларов. Стоимость недвижимого имущества — 30 миллиардов долларов. К числу миллиардеров принадлежит и кардинал Спеллман. Его недвижимое имущество в одном лишь Нью-Йорке оценивается примерно в 4 миллиарда долларов.

Утром 8 миллионов ньюйоркцев встают с постелей, штурмуют автобусы и вагоны сабвея, направляясь в банки, фирмы, корпорации, деловые конторы, кафетерии. Восемь миллионов мужчин и женщин начинают день, полный труда и забот, отдавая свои силы, нервы, здоровье служению делу, хозяева которого — Рокфеллеры, Морганы, Дюпоны, Меллоны.

Этим некоронованным королям Америки принадлежит в Нью-Йорке практически все: небоскребы, вокзалы, каждые 50 секунд принимающие поезда, порт, где бросают якоря 90 пароходов ежедневно, газеты и журналы, выходящие многомиллионными тиражами, Бродвей и закусочные. Когда вы включаете электричество или поднимаете трубку телефона, то платите по счетам дому Морганов. Когда вы отдаете в химическую чистку костюм, то платите дому Дюпонов. За отопление квартиры вы платите Рокфеллеру, потому что нефть для отопления поставляет он.

В американских справочниках, которые составляют и редактируют слуги большого бизнеса, Нью- Йорк неизменно изображается как «центр роскоши», как «окно в Америку».

«Центр роскоши»? Пожалуй. Но в столице амери-канского капитала есть и самая настоящая нищета. Американская пресса признается, что по крайней мере 1 миллион человек живут в ужасной бедности и тесноте, в зловонных трущобах.
Небоскребы не затушевывают, а подчеркивают нищету трудового Нью-Йорка. В Гарлеме — негритянском квартале — нет небоскребов, хотя он расположен в центре Нью-Йорка. Зато здесь целое море грязных, запущенных домов и домишек. Мало чем
отличаются от Гарлема рабочие кварталы Бруклина и Бронкса. Нью-Йорку принадлежат мировые рекорды и по уровню богатства, и по уровню нищеты.

Городской бюджет превышает 2 миллиарда долларов в год. Это больше государственного бюджета иной латиноамериканской страны. Бюджет Нью- Йорка является кормушкой для тысяч людей, наживающих большие состояния. Это прежде всего высшие городские чины, полицейские власти (в Нью- Йорке 25 тысяч полицейских), армия всевозможных инспекторов, судьи, прокуроры и т. д.

Многие из этих чиновников получают огромные оклады, живут в фешенебельных квартирах или особняках. Вместе с директорами и управляющими банков и компаний, высокооплачиваемыми работниками печати, радио и телевидения, а также рантье эта категория жителей составляет ту часть населения Нью-Йорка, которая пользуется всеми благами.

У Парижа много поклонников, в Париж влю***ются. У Нью-Йорка поклонников мало. Позже, при поездках по стране, мне не раз приходилось слышать от американцев, что по доброй воле они никогда бы не стали жить и работать в Нью-Йорке.
Зато Нью-Йорк вполне устраивает многочисленных авантюристов и преступников. Именно в этом городе родились банды гангстеров, прогремевшие на весь мир. Когда-то гангстеры грабили банки и страховые компании, вооружившись автоматами и даже пулеметами. Теперь этим почти не занимаются, а если иногда занимаются, то лишь так называемые гангстеры-одиночки.

Прочно обосновавшиеся в Нью-Йорке банды пре-ступников предпочитают гораздо менее опасное, но более прибыльное дело.

Представьте себе, что к вдм является какая-то личность, которая предлагает себя в ваши защитники и гарантирует, что вас не ограбят. Но за это вы должны платить личности ежемесячно довольно солидную сумму. Если вы откажетесь от предлагаемой сделки и заявите полиции, бандиты с вами расправятся.

Этот вид вымогательства — рэкет, как его здесь называют, стал весьма популярен в Нью-Йорке. Банды собирают обильную дань с владельцев магазинов, мастерских, ресторанов, кафетериев и т. п. Как правило, мало кто осмеливается пожаловаться полиции, потому что гангстеры-рэкетиры во многих случаях имеют тесные связи с полицейскими властями.

Другим, не менее прибыльным делом является распространение гангстерами наркотиков. В Нью- Йорке имеется 300 тысяч наркоманов, в том числе среди школьников. Этот бизнес приносит доход до 2 тысяч процентов на вложенный капитал. Гангстеры также содержат тайные игорные и публичные дома.

Да, у Нью-Йорка мало поклонников. Значительно больше у него ненавистников, которые, однажды гопав в городской водоворот, проклинают его всю жизнь. В Нью-Йорке можно сделать карьеру, сделать бизнес, но можно и кончить жизнь в катакомбах Бауэри или в «аристократических трущобах» Гринвич-Виллиджа— районе Манхэттена около площади Вашингтона, где обитают безработные артисты, художники, литераторы, не нашедшие применения своим силам и способностям.

Порядки, сложившиеся в Нью-Йорке, могут иной раз удивить и поставить в тупик любого, особенно если он иностранец.
Моя деятельность в Нью-Йорке как советского корреспондента началась необычно, настолько необычно, что привела в изумление даже нью-йорксих старожилов.

Не успел я обосноваться в корпункте, как неожиданно получил извещение с требованием явиться п Иммиграционное управление, которое находилось в то время в западной части Нью-Йорка, по 62-й улице. В извещении говорилось, что меня призывают американскую армию, а посему я должен немедленно явиться в управление. В случае неявки в укапанный срок меня арестуют и под стражей доставят на призывной пункт.

Дикое извещение, но шутить было нельзя. С нью-йоркскими иммиграционными и полицейскими властями шутки плохи.?
Посоветовавшись с товарищами, я решил сходить в Иммиграционное управление. Меня принял пожилой чиновник в форме, с военной выправкой. Познакомились.

Чиновник начал заполнять на меня анкету.
— Я иностранец, а не американский гражданин,— поспешил я предупредить чиновника.
— Это ничего не значит,— ответил тот.— Мы можем призывать в армию не только граждан США, но и иностранцев, прибывших без официального
паспорта.

Чиновник далее пояснил, что любого рядового иностранца, в том числе туриста, прожившего на территории США свыше месяца, могут взять в армию. Чиновник продолжал беседу, не забывая в то же время анкету. Он аккуратно заполнял ее. Фамилия, имя, отчество, год рождения, семейное положение и т. д.

Разговор меня заинтересовал. Я был уверен, что это пригодится мне как журналисту. Я сетовал на то, что у меня жена и ребенок и им будет трудно прожить без меня. Жаловался на плохое состояние здоровья, но ничто не смущало чиновника. Даже мой сильный иностранный акцент.
Пора было кончать комедию.

— Я прибыл в США с официальным паспортом как советский корреспондент,— сказал я чиновнику.
Нельзя сказать, чтобы мое заявление особенно смутило его. Он закрыл папку и распростился со мной, даже не извинившись за причиненное беспокойство. Больше меня в американскую армию не призывали.

Так началось мое знакомство с «городом, потерявшим душу».

Жизненный уровень в Соединенных Штатах


В Нью-Йорке я впервые услышал вскоре набившую оскомину стереотипную фразу о том, что в Соединенных Штатах самый высокий жизненный уровень в мире.
Так ли это?

Скажем сразу же: уровень жизни довольно широких слоев американского народа гораздо выше, чем во многих других странах.
В Соединенных Штатах на душу населения в среднем приходится больше жилой площади с удобствами, больше автомобилей, холодильников, телевизоров, больше костюмов, носков и сорочек, больше хлеба, мяса и молока, чем в других странах.

Что касается элиты — 1 процента населения,— которая, по данным 1961 года, владела 28 процентами всех капиталов в Соединенных Штатах, то она, бесспорно, живет так, как никто в мире. Это крупные монополисты и их семьи.
Следующие 20 процентов семейств в Америке, получающие 23 процента всех доходов в стране, также пользуются всеми благами, которые приносит современная техника и наука. Их жизнь, конечно, не идет ни в какое сравнение с жизнью тех 20 процентов американских семейств, которые находятся в самой нижней части социальной пирамиды и постоянно влачат поистине жалкое существование.
Условия жизни этих обитателей процветающей» Америки были кратко, но выразительно охарактеризованы президентом США Кенди, который признал в январском (1963 г.) послании конгрессу, что 32 миллиона американцев «живут грани нищеты».

Средняя часть социальной пирамиды, насчитывающая большинство американцев, живет по-разному, в зависимости от экономического положения стране. Если экономика переживает бум, процветает и значительная часть этой пирамиды. Когда же ступает спад, так называемый средний американец переживает большие трудности и лишения.

Высокий уровень жизни в Соединенных Штатах 7 сняется, конечно, не прелестями «народного капитализма» и «государства всеобщего благоденствия», измышленных официальной пропагандой. Причины заключаются совсем в другом.

Природа и история издавна баловали США. Прежде всего нужно сказать об огромных естественных ресурсах этой страны, которыми щедро одарила ее природа. В Соединенных Штатах имеются п избытке практически все минеральные богатства.

Климату и почве в Америке может позавидовать любая другая страна. Лето, как правило, мягкое, влажное, солнечное. Зимы на подавляющей части территории не бывает. Скот содержится под открытым небом. Знаменитые прерии Среднего и Дальнего Запада великолепны для откорма скота. В Соединенных Штатах на производство килограмма мяса затрачивается в несколько раз меньше труда, чем во многих других районах мира.

Что касается земли, то она родит все, что только пожелает человек. В кукурузном поясе Среднего Запада, который проходит через штат Айова, без особого труда выращивают урожай кукурузы по 50— 70 центнеров с гектара.

Природные богатства страны, ее огромные пространства, постоянный приток рабочих рук из Европы— все это, как и ряд других факторов, определяло быстрый рост капитализма в Америке, развитие которого не сдерживалось путами феодализма.

Теперь несколько слов об истории США.

Война за независимость во второй половине XVIII века, гражданская война 1861—1865 годов и война с Мексикой в первой половине XIX века, во время которой США отторгли от Мексики Техас,— вот те военные действия, которые проходили на земле Соединенных Штатов за все время их существования. За последние 100 лет ни одна бомба не упала на США, не был разрушен ни один дом.

Как известно, за две мировые войны было убито и искалечено около 80 миллионов людей, погибли неисчислимые материальные ценности. Но пламя военных пожарищ не затронуло территории Америки. Соединенные Штаты производили оружие и продавали его другим странам. На военных поставках американские монополисты наживали колоссальные деньги. Во вторую мировую войну прибыли монополий США составили 107 миллиардов долларов.

В то время как на фронтах в Европе и Азии рекой лилась кровь и другие страны разорялись, их города и деревни, заводы и фабрики превращались в руины, Соединенные Штаты наращивали промышленную мощь, автоматизировали производство, развивали науку и технику. Это позволило им вырваться вперед в отношении промышленного и сельскохозяйственного производства, повысить уровень жизни в стране.

В послевоенное время процесс обогащения США. и не в последнюю очередь за счет грабежа оказавшихся в их зависимости стран, особенно Латинской Америки, продолжался. Только за пятилетие 1946— 1950 годов доходы монополистов США составили 158 миллиардов долларов.
В этих условиях американские толстосумы, естественно, получили возможность подкармливать рабочую и профсоюзную верхушку. Но дело не только в этом. Подсчитано, что в результате автоматизации промышленную продукцию в США производят сейчас примерно 16—18 миллионов рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности, на шахтах и транспорте. Около 8 миллионов из них, особенно рабочие высокой квалификации в ведущих отраслях промышленности, имеют сравнительно высокую заработную плату. В своей основной массе они до-бились этого путем упорной, ожесточенной борьбы против монополий, которая продолжается и сейчас. Успеху борьбы в немалой степени содействовала высокая экономическая конъюнктура.

Но за последние годы обстановка изменилась. В связи с ослаблением позиций США на мировой арене у американских империалистов сокращаются возможности грабежа других народов. Проводимая правящими кругами США невиданная гонка вооружений, оплачиваемая налогоплательщиками и означающая бессмысленную растрату национального достояния, ведет в конечном счете к снижению жизненного уровня американцев. Она неизбежно вызывает обострение экономического положения страны в целом и, следовательно, ухудшение материального положения десятков миллионов американцев.

Все это обусловливает рост рабочего и обще-прогрессивного движения. Учащаются забастовки. В 1959 году страну потрясла стопятнадцатидневная всеобщая забастовка сталеплавильщиков. В 1961 году в США, по официальным данным, было около 3300 забастовок, охвативших 1450 тысяч рабочих — больше, чем в 1960 году. Крупные масштабы стачечная борьба приняла в автомобильной и машиностроительной промышленности, в строительстве и на транспорте. Осенью 1961 года забастовали рабочие всех 85 заводов Форда, от Атлантического до Тихо-океанского побережья. По многим городам прокатились волны «походов за мир», в ходе которых многие тысячи простых американцев требовали работы, мира и прекращения гонки вооружений.

Цены в Нью-Йорке.

Иностранцев уверяют, что все в Нью-Йорке дешево. Но тем, кто поверил в это, приходится дорого расплачиваться за свои заблуждения, попадая сюда. В Америке большие заработки, но и высокие цены. Что касается иностранных туристов, то в Нью-Йорке их попросту обдирают как липку.
Расскажу о таком случае. В 1960 году ко мне приехал из Западной Европы старый знакомый. Он имел при себе по европейским стандартам сравнительно большую сумму денег и думал, что сможет хорошо питаться, жить и познакомиться с достопримечательностями Нью-Йорка. Крушение надежд началось уже с того момента, как только мой коллега приехал с аэродрома «Айдлуайлд» в гостиницу «Парк Крестон». За небольшой однокомнатный номер пришлось платить 15 долларов в сутки!

Оставив вещи в номере, мы спустились на первый этаж в ресторан поужинать. Здесь моего коллегу ждал новый сюрприз: за тарелку бульона, кусок мяса и мороженое плюс 10 процентов чаевых и 3 процента в виде городского налога к стоимости ужина он уплатил 5 долларов!
Еще дороже обходится знакомство с достопримечательностями Нью-Йорка. Чтобы посмотреть киноновинку на Бродвее, нужно уплатить 2 доллара за билет. В оперном театре «Метрополитен», где в то время шла «Аида», билеты в партер стоили 15 долларов каждый.

Нью-Йорк заслуженно славится своими мостами, туннелями и автомобильными дорогами. Все это так, но... Впрочем, не будем забегать вперед. Вместе с ’ моим знакомым мы поехали в город Филадельфию, расположенный в 100 милях от Нью-Йорка.
Выбрались из Нью-Йорка через туннель «Линкольн». Промчались под рекой Истривер внутри ярко освещенной, чистой и сухой трубы длиною около 2 километров. При выезде из туннеля перед нами выросла арка. На ней вывеска:
«Пассажирские автомобили — 50 центов,
автобусы — 1 доллар 50 центов».
Ничего не поделаешь — плати дежурному полицейскому полдоллара.

Через несколько минут, при въезде на автостраду Нью-Джерси — Тёрнпайк, опять арка. Вновь пришлось уплатить
1 доллар 40 центов — за пользование 100 милями шоссейной дороги, связывающей Нью-Йорк с Филадельфией.

Но и на этом дело не кончилось: перед въездом в Филадельфию, пересекая мост через реку Делавэр, опять вручили
полицейскому 25 центов, а всего эти
арки обошлись нам в 2 доллара 15 центов в один конец.

А если бы мы поехали в поезде, то истратили бы еще больше: стоимость проезда по железной дороге в Америке, пожалуй, выше, чем в любой другой стране.

«ПРОСВЕЩЕННЫЕ» КАПИТАЛИСТЫ

Тесно людям на острове Манхэттен. И теснее всего в южной оконечности этого острова, где реки Гудзон и Ист-ривер, соединяясь, вливаются одним потоком в океанский залив. Это, пожалуй, самое тесное место на американской земле.

Когда-то европейские колонисты основали на берегах Гудзона и Ист-ривер крепость и начали поход на Запад, истр***яя коренное население — индейцев. Сегодня здесь расположен Уолл-стрит — сердце монополистической Америки.

Здесь решаются судьбы миллионов людей, отсюда поступают указания в Вашингтон, какой курс должны вести США в важнейших вопросах внешней и внутренней политики. Здесь на съездах республиканцев и демократов, но не в залах заседаний, а в так называемых курительных комнатах, где дымят сигарами руководящие деятели этих партий и доверенные лица Уолл-стрита, магнаты капитала «про
дают» намеченных ими кандидатов в президенты профессиональным боссам партийных аппаратов.

На Уолл-стрите командуют Рокфеллеры, Морганы, Дюпоны и Меллоны, именующие себя (без всякого на то основания!) «просвещенными» капиталистами. Об аутсайдерах, то есть чикагских, кливлендских и других капиталистах рангом меньше, воротилы Уолл-стрита с презрением отзываются как о «выскочках» и «недорослях».

В руках названных четырех семейств — 1 процента богатейших среди богатых — в 1961 году была сосредоточена одна треть всех национальных богатств страны. Более того, авторитетные американские экономисты подсчитали, что эти семейства с учетом приобретенных ими акций других компаний распространяют свое влияние на три четверти промышленных предприятий, банков и страховых компаний в стране.

Узкие и темные улицы, мрачные небоскребы и теснота на Уолл-стрите стали притчей во языцех. Бетонному исполину «Эмпайр стейтс билдинг» высотой в 102 этажа, построенному значительно позднее, чем остальные его собратья, не нашлось места на Уолл-стрите. Самодовольный и холодный, он взирает на него со стороны.

По мере усиления влияния «просвещенных» капиталистов на экономику и политику страны им становится все теснее на Уолл-стрите.
Семья Рокфеллера соорудила в самой что ни на есть центральной части Манхэттена свой «Уоллстрит», назвав его Рокфеллеровским центром. Главный, семидесятиэтажный, небоскреб центра затмил своими техническими новинками и роскошью моргановские и дюпоновские здания на Уолл-стрите.

Три четверти всех прибылей Рокфеллеры получают от своих иностранных капиталовложений. Не случайно поэтому они особенно рьяно добиваются того, чтобы Вашингтон денно и нощно пекся об их интересах за границей.

Правительство и конгресс США издавна находятся под контролем крупнейших монополистических групп. В Соединенных Штатах нередко считают, что Рокфеллеры, Морганы, Дюпоны и Меллоны имеют большое влияние в правительствах и конгрессах, в которых представители республиканской партии составляют большинство.

Это действительно так. Но так же правильно и то, что они имеют не меньшее влияние и в правительствах и конгрессах, в которых большинство составляют представители демократической партии. Причем особенно заметно растет в последнее время влияние семейства Рокфеллеров.

В правительствах Трумэна и Эйзенхауэра посты государственного секретаря, министра финансов занимали протеже Рокфеллера. «Доктрина Трумэна» и «доктрина Эйзенхауэра — Даллеса», призванные обеспечить безопасность рокфеллеровских капиталовложений на Ближнем и Среднем Востоке, были прежде всего делом рук Нельсона Рокфеллера. Когда наемники Соединенных Штатов душили Гватемалу, это тоже было прежде всего делом рук Рокфеллеров, которые опасались, что свободолюбивая Гватемала может явиться заразительным примером для Венесуэлы, где братья-разбойники вложили в разработки нефти миллиарды долларов.

Правительство Кеннеди не явилось исключением. Нынешний вице-президент Линдон Джонсон — доверенное лицо Нельсона Рокфеллера. Государственный секретарь Раск до прихода в дипломатическое ведомство заведовал Рокфеллеровским фондом. Министр финансов Диллон давно известен своими связями с нефтяными королями. Заместитель министра внутренних дел Келли — тоже представитель рокфеллеровской империи.. Во многих важных правительственных ведомствах на руководящих постах сидят доверенные лица Нельсона Рокфеллера.

Сенатор Проксмайер, связанный с интересами дома Морганов, выступая в конгрессе в апреле 1961 года, раздраженно заявил: «Нефтяная монополия располагает колоссальной властью в администрации Кеннеди».

Полноте, господин сенатор! Разве этим вы «открыли Америку»?

Карибский кризис

Влияние Рокфеллеров усилило элемент авантюризма во внешней политике Вашингтона. В агрессивных действиях США против Республики Кубы осенью 1962 года этот элемент проявился с особой силой. В своем стремлении задушить маленькую миролюбивую страну правящие круги США не остановились перед тем, чтобы поставить мир на грань войны.

Нельсон Рокфеллер был первым среди воротил Уолл-стрита, кто поспешил публично одобрить опасные действия Вашингтона. Он даже объявил штат Нью-Йорк в состоянии «максимальной готовности», подливая тем самым масла в огонь антикубинской истерии. Именно Рокфеллеры всячески поощряли и поощряют «бешеных», истерически призывающих правительство США нажать кнопку ракетной войны.
Французская газета «Либерасьон» писала в разгар кубинского кризиса: «Каждый опасается, что с часу на час в тропических водах Карибского моря раздастся орудийный залп и что для партии сторонников войны представится возможность ринуться в пропасть к непоправимому. Достаточно видеть, какое удовлетворение испытывают Аденауэр и Батиста, чтобы понять, что поставлено на карту».

Только благодаря спокойной и мудрой, дальновидной и гибкой позиции Советского Союза, твердо стоящего на страже интересов народов, мир был спасен от сползания к термоядерной катастрофе.

Семья Рокфеллеров имеет большое влияние в конгрессе США. В последнее время обе палаты конгресса бессменно возглавляли ее ставленники.

На многих сессиях конгресса некоторые сенаторы и члены палаты представителей, представляющие аутсайдеров, пытались поднять вопрос о махинациях нефтяных компаний, укрывающих значительную часть своих прибылей от обложения государственными налогами. Было подсчитано, что рокфеллеровские компании недоплачивают в виде налогов сотни миллионов долларов ежегодно.

Усилиями лидера демократов в сенате Джонсона и председателя палаты представителей, ныне покойного, Рейберна, возглавлявших рокфеллеровское нефтяное лобби в конгрессе, этот вопрос даже не был допущен до обсуждения. Более того, конгресс
ежегодно продлевал действие закона, освобождающего нефтяные компании от обложения государственными налогами свыше четверти их прибылей под предлогом «истощения естественных запасов нефти».

В 1957 году аутсайдеры внесли в конгресс законопроект о снижении налогообложения мелких и средних бизнесменов ввиду того, что банкротство мелких и средних фирм приняло невиданные масштабы. И этот законопроект был отвергнут, по существу, без обсуждения. Конгрессмены, связанные политическими и финансовыми нитями с рокфеллеровскими компаниями, опасались, что в случае одобрения этого законопроекта возникнет вопрос об увеличении обложения налогами нефтяных компаний. «Сенат зажат в нефтяные тиски»,— писали в то время вашингтон-г ские обозреватели.

Тиски были зажаты так, что аутсайдеры с того времени больше не решились поднимать в конгрессе вопрос о налоговых махинациях Рокфеллера.

Рокфеллеры, Морганы и Дюпоны ведут между собой яростную борьбу за влияние в правительстве и конгрессе. Расширение позиций Рокфеллеров в правительственном аппарате вызывает серьезную тревогу у других монополистических групп Уоллстрита, также располагающих мощными средствами воздействия на официальный Вашингтон. В погоне за наивысшими прибылями, за куском пожирнее в пироге военных заказов различные монополистические группы Уолл-стрита идут на все, чтобы потеснить друг друга, ослабить, убрать с дороги. Но «просвещенные» капиталисты действуют совместно, когда их начинают тревожить аутсайдеры.

Финансист Барух

Мне рассказали анекдотический случай, который, как утверждают, произошел с финансистом Барухом, считавшимся в то время одним из аутсайдеров.
Во время кризиса тридцатых годов Барух, спекулируя акциями на нью-йоркской фондовой бирже, нажил состояние, оцениваемое в сотни миллионов долларов. Барух решил, что он приобрел достаточно солидности, чтобы стать поближе к дому Морганов.

Барух напросился с визитом к Моргану-стар- шему. В кабинете последнего произошла следующая сцена, которая продолжалась не более 5 минут.
После того как Барух сообщил о своем состоянии и изложил причину визита, Морган, не сказав ни слова в ответ, нажал на звонок. В кабинет вошел верзила слуга. «Покажите этому нахалу дверь, и чтобы больше я никогда его не видел»,— приказал Морган слуге.

Быть слугой «просвещенного» миллиардера — это одно, а претендовать на партнерство — это уж слишком! Барух так и остался слугой воротил Уоллстрита. Его именем прикрыли авантюристический «План контроля над атомной энергией», который США безуспешно пытались навязать Советскому Союзу. Однако Морганы, Рокфеллеры и Дюпоны не позволили Баруху переступить порог Уолл-стрита в роли партнера.

Схватки монополистов Уолл-стрита с аутсайдерами принимают зачастую ожесточенный характер. В нашей прессе уже упоминалось о случае с кливлендским финансистом Робертом Янгом. Финал этой истории, всполошившей всю Америку, был трагичен. Но расскажем все по порядку.

В годы второй мировой войны и в послевоенный период в США произошло значительное усиление молодых монополистических групп Среднего и Дальнего Запада (Техас и Калифорния). Чикаго стал вторым (после Нью-Йорка) финансовым центром страны. Превратилась в большую промышленнофинансовую силу калифорнийская группа Джаннини.

Через свою «Трансамерика корпорейшн» Джаннини контролировал компании и корпорации с общими активами в семь миллиардов долларов. Капитал созданного Джаннини «Бэнк оф Америка» (самого крупного банка в капиталистическом мире) превысил 14,5 миллиарда долларов. Кливлендская монополистическая группировка захватила контроль над капиталом в 14 миллиардов долларов. Кливлендским капиталистам принадлежит решающее влияние в четырех из десяти крупнейших сталелитейных компаний США.

Воюя против своих соперников — воротил Уоллстрита, банкиры Чикаго выступают единым фронтом с промышленниками и финансистами Кливленда.

Закон неравномерности развития капитализма в эпоху империализма действует, как видно, не только в сфере развития отдельных капиталистических стран, но и в сфере развития отдельных финансово-промышленных групп той или иной страны. Мощь старых, давно сложившихся восточных групп — Рокфеллеров, Морганов, Дюпонов и Меллонов — является по-прежнему решающей в экономике и политике США, но удельный вес аутсайдеров возрос, и они требуют места под солнцем.

Смысл требований аутсайдеров к Морганам, Рокфеллерам и Дюпонам заключается в следующем. Вы, говорят они, вывозите капиталы за границу и имеете возможность получать колоссальные прибыли. Мы не имеем такой возможности или почти не имеем ее. Потеснитесь немного в самих Соединенных Штатах и дайте нам возможность развернуться.

Но воротилы Уолл-стрита не хотят уступать без боя своих позиций. Они ведут борьбу со своими соперниками не на жизнь, а на смерть. И в этом смысле случай с Янгом очень характерен.

Роберт Р. Янг (Железнодорожный Янг)

В начале 1954 года во всех американских газетах появилось сенсационное сообщение о том, что клив-лендский финансист Роберт Янг объявил войну, как он выразился, «клике уолл-стритовских банкиров» за овладение железной дорогой «Нью-Йорк сентрал». Янг привлек на свою сторону двух техасских миллиардеров-нефтяников — Клинтона Мерчисона и Сида Ричардсона, а также влиятельного кливлендского предпринимателя Сайруса Итона.

Роберт Янг владел в то время «Аллегени корпорейшн», под контролем которой находились две железные дороги: «Чезапик-Огайо» и «Миссури-Паси- фик». Общий капитал корпорации составлял полтора миллиарда долларов. Фактически в руках Янга были все железнодорожные перевозки в обширном районе Великих озер и прилегающих к ним штатов.

Готовя в глубокой тайне атаку на своих грозных противников с Уолл-стрита, группа Янга не случайно придавала такое большое значение железной дороге «Нью-Йорк сентрал». В руках моргановской, рокфеллеровской и меллоновской групп она являлась мощным орудием их финансово-экономического господства в северо-восточной части США. Эта железная дорога связывает нью-йоркский и бостонский порты с крупнейшими центрами Пенсильвании и района Великих озер, включая Детройт и Чикаго. Протяженность линий «Нью-Йорк сентрал» составляет около 17 тысяч километров, а ее имущество оценивалось в то время в 2 миллиарда долларов.

Когда Янг сумел скупить достаточное количество акций, он вступил в открытый бой. Уолл-стрит не ожидал такого натиска, и случилось невиданное: одна из крупнейших железных дорог США — «Нью- Йорк сентрал» перешла в руки Янга и его союзников.

Американский деловой мир был буквально потрясен. Однако, как вскоре оказалось, ликовать аутсайдерам было еще рано. Банкиры с Уолл-стрита перешли в контрнаступление. Они отбили наскок Янга, попытавшегося, развивая успех, отнять у Морганов и Рокфеллеров контроль над одним из крупнейших банков, расставили вокруг него финансовые и иные ловушки.

Борьба между Янгом и его союзниками, с одной стороны, Морганами, Рокфеллерами и Меллонами — с другой, с самого начала велась не только в области чисто финансовых операций, но и в юридической сфере.

Роберт Янг возбудил судебное дело против Морганов, Рокфеллеров и Меллонов на основании так называемого антитрестовского закона, обвинив их в том, что они создали железнодорожную монополию. Суд тянулся несколько лет. Он закончился тем, что судья Медина (тот самый Медина, который чинил расправу над лидерами Коммунистической партии США в 1949—1950 годах) отклонил иск Янга, безосновательно утверждая, что-де Морганы, Рокфеллеры и Меллоны «не создали никакой монополии». В решении Медины особенно подчеркивалось, что необходимо раз и навсегда «похоронить миф» (!) о монополиях Уолл-стрита.

Медина старался не зря: спустя некоторое время по окончании судебного процесса у него на счету «неожиданно», как сообщили американские газеты, поймилось и (сколько сот тысяч долларов).

Когда же обнаружилось, что Янг скупал акции «Нью-Йорк сентрал», его на основании того же антитрестовского закона обвинили в «создании монополии». Руку к составлению обвинительного акта против Янга приложил Артур Дин (тот самый Дин, который представлял США на женевских переговорах в 1961—1962 годах, делая все, чтобы похоронить вопрос о запрещении испытаний ядерного оружия). Артур Дин — старший партнер «Салливэн — Кромвел », являющейся юрисконсультской фирмой крупнейших банков Уолл-стрита,— действовал уверенно.

Его хозяева — Морган, Рокфеллер и Меллон душили Янга мертвой хваткой, пустив в ход подчиненные им суд, соответствующие органы конгресса и правительственные учреждения.

Решающий удар по позициям Янга нанес Рокфеллер через директора своего банка — «Чейз Манхэттен бэнк» Макклоя (того самого Макклоя, которому в правительстве .Кеннеди было поручено заниматься вопросами разоружения).

Макклой пригласил союзников Янга — техасских финансистов-нефтяников Мерчисона и Ричардсона в Нью-Йорк для переговоров. Макклой от имени Рокфеллера пригрозил, что, если они будут поддерживать Янга, им не поздоровится.

Угроза подействовала. Союзникам Янга пришлось скрепя сердце покинуть его. Другого выхода не было: Рокфеллер владеет нефтепроводами и нефтеперегонными заводами в стране, принимает и транспортирует техасскую нефть. Если бы Мерчисон и Ричардсон не подчинились требованию Рокфеллера, он бы разорил их, отказавшись транспортировать добываемую ими нефть.

Сайрус Итон остался союзником Роберта Янга до конца, но борьба была неравной. Завладев всеми долговыми обязательствами Янга, банкиры Уолл-стрита разорили его. Дело закончилось тем, что кливлендский финансист Роберт Янг в 1961 году покончил жизнь *******йством.
История с Янгом не прошла бесследно для делового мира Америки. Она показала, что у некогда всесильных заправил Уолл-стрита появились опасные, быстро набирающие силы соперники. Грызня между отдельными монополистическими группировками США приняла еще более острый и ожесточенный характер.

ОТ МЭРИИ ДО БЕЛОГО ДОМА

В конце прошлого столетия Джордж Планкитт, являвшийся общепризнанным философом «Там- мани-холл», любил говорить в интимном кругу: «Честность.— лучшая политика». Он имел в виду примерно следующее: «Долг платежом красен» и «Не выноси сор из избы».

«Таммани-холл» — известная в Америке мощная организация преступного мира (связанная с демокра-тической партией), которая с помощью самых грязных методов хозяйничала в Нью-Йорке. Пользуясь немалым авторитетом на Уолл-стрите, она проводила ставленников монополий на руководящие посты в городе и штате Нью-Йорк, оказывала сильное влияние на печать. Джордж Планкитт завещал гангстерам и политическим деятелям полюбовно устранять разногласия и не выносить сор из избы. И те и другие должны были «честно» платить друг другу долги после своего возвышения (в уголовной или муниципальной сфере).

Много воды утекло с тех пор, многое изменилось, но многое живет и в настоящее время.
Предвыборные баталии в Нью-Йорке протекают по-разному. Если баллотируется «хозяин» — представитель Рокфеллеров, Морганов, Меллонов или Дюпонов,— баталии проходят на «высоком уровне», то есть кандидаты не поливают друг друга помоями. Если же предвыборную борьбу ведут слуги «просвещенных», то в этих случаях разрешаются любые приемы, особенно тогда, когда кандидатам соперничающих партий нечего сказать избирателям. Они бросают друг в друга комья грязи, а печать — бульварная и «солидная» — размазывает эту грязь на своих страницах и вопит о «свободе слова» в Америке и об «американском демократизме».

Нельсон Рокфеллер, выдвинувший свою кандидатуру на пост губернатора штата Нью-Йорк в 1958 году, вел кампанию на «высоком уровне». Он не обрушивался на своего противника — кандидата демократической партии банкира Гарримана с базарной бранью. Но он при каждом удобном случае утверждал, что в предвыборных обещаниях Гарримана нет ни надежды, ни веры, ни размаха.

А главное, Рокфеллер пустил в ход свои миллионы. И мощная пропагандистская машина заработала на полный ход. Газеты Нью-Йорка усердствовали вовсю. Они кричали, что Роки прекратит коррупцию, разгонит продажных политиканов, которые лишь ищут теплых местечек, чтобы обогащаться за счет налогоплательщика.

Рокфеллер израсходовал для финансирования своей предвыборной кампании невиданные даже в истории США средства. Сторонники Рокфеллера называли цифру в 2 миллиона долларов. Однако фактически затрачено было гораздо больше. «Было бы трудно противостоять улыбке Рокфеллера и его миллиардам»,— откровенно признал один из крупнейших американских обозревателей. Сам Гарриман жаловался на пресс-конференции незадолго до дня выборов, что «Нельсон Рокфеллер' стремится купить себе избрание».

По утверждениям прессы, Рокфеллер ежедневно платил телевизионным станциям за передачу своих выступлений по 60 тысяч долларов. Сотни тысяч долларов были выплачены разного рода организациям, выступавшим в его пользу. Стало также известно^ что одному из видных сотрудников газеты «Нью-Йорк тайме» Рокфеллер уплатил 25 тысяч дол-ларов за то, чтобы этот орган, по традиции поддерживавший демократическую партию, не выступал против него. Стоит отметить, что «Нью-Йорк тайме» не только не выступала против Рокфеллера, но из кожи лезла вон, стараясь угодить ему, воспевая его в своих редакционных статьях как некоего «независимого республиканского демократа» и «либерала».

Накануне выборов на сторону Рокфеллера переметнулась и «Нью-Йорк пост» — единственная нью- йоркская газета, выступавшая до тех пор в пользу Гарримана. Руководители газеты умалчивают, чем привлек их на свою сторону Рокфеллер. Однако, как намекали обозреватели американской печати, и здесь сыграла роль не улыбка, а скорее щедрая рука миллиардера.

Не забыл Рокфеллер и боссов из демократической партии. Один из видных негритянских лидеров, под-держивающих демократов, сообщил представителям печати о том, что «всем известный республиканец» предлагал ему 50 тысяч долларов. Трумэну Рокфеллер пожертвовал «на библиотеку» 40 тысяч долларов. Не случайно, по-видимому, Трумэн не промолвил ни единого слова против Рокфеллера в своих многочисленных выступлениях во время предвыборной кампании. Более того, при молчаливом согласии руководства демократической партии большая группа демократов в Нью-Йорке переметнулась на сторону Рокфеллера.

В свое время Томас Дьюи, будучи губернатором штата Нью-Йорк, усадил своего политического противника лидера «Таммани-холл» в тюрьму. Дьюи это было выгодно с точки зрения предвыборных соображений. Рокфеллер вел игру иначе.

Пока газеты, радио и телевизионные станции, щедро оплаченные Рокфеллером, кричали, что Роки в отличие от Гарримана, который находится в плену у лидеров «Таммани-холл», разгонит «темную шайку демократов», доверенные Рокфеллера установили за кулисами деловые связи с лидером «Таммани- холл»— известным политическим гангстером Кармин де Сапио. Связи последнего с преступным миром были хорошо известны в Нью-Йорке и во всей Америке. Это обстоятельство, однако, не волновало миллиардера.

Нить, связывающая политиканов и гангстеров, потянулась на пятидесятый этаж главного небоскреба в Рокфеллеровском центре. В августе 1958 года, то есть за три месяца до дня выборов, на конференции демократической партии Кармин де Сапио столкнул лбами кандидатов от демократической партии, создал раскол и, как сообщили корреспонденты газеты «Нью-Йорк тайме», «тем самым открыл Нельсону Рокфеллеру дверь в губернаторскую резиденцию в Олбани».

Рокфеллер, как только оказался в губернаторском кресле, естественно, забыл свое предвыборное обещание «очистить городской аппарат Нью-Йорка от гангстеров и продажных политических деятелей». Долг платежом красен! Рокфеллер в данном случае последовал совету Джорджа Планкитта.
Но, как говорят французы, аппетит приходит во время еды. Теперь Рокфеллер устремил свои взгляды на Белый дом. Почти стомиллиардный федеральный бюджет — это пирог пожирнее, и от него можно урвать для себя хороший кусок. Из Белого дома можно будет лично, а не через своих слуг направлять политику США по пути защиты своих интересов и за границей и внутри страны.

Рокфеллер поставил целью добиться президентского кресла в 1964 году. Он нещадно ломает аппарат республиканской партии, который в 1960 году находился под совместным контролем Моргана и Дюпона и помешал ему выдвинуть свою кандидатуру на пост президента. Рокфеллер применяет в борьбе против своих противников методы, по существу, заимствованные у «Таммани-холл».

Несколько иначе протекают в Нью-Йорке предвыборные схватки на «низшем уровне», например во время выборов мэра. В этом случае соперничающие кандидаты отнюдь не стесняются выносить сор из избы, пускаются на самое низкопробное, чтобы привлечь голоса избирателей.

Роберт Вагнер-младший - мэр Нью-Йорка.

...В центральном районе Нью-Йорка, на берегу Ист-ривер, красуется белоснежный особняк, выстроенный в архитектурном стиле рабовладельческого Юга. Особняк изобилует колоннами и террасами и обнесен железной оградой из стальных пик. В этом пышном особняке, строительство которого обошлось городу поч^ти в четверть миллиона долларов, обитает мэр Нью-Йорка Роберт Вагнер-младший с женой и двумя сыновьями.

Почему я должен жить хуже миллионеров, которым служу? — спросил себя Роберт Вагнер-младший. Не должен!—решил он без долгих раздумий.
Вагнер прежде всего добился значительного увеличения своего жалованья, и сейчас оно составляет 40 тысяч долларов в год. Вагнер не платит ни цента за пользование особняком, обставленным великолепной мебелью, в то время как любому другому аренда обошлась бы в 20 тысяч долларов в год.

Вагнер обедает в позолоченной столовой, стены которой увешаны картинами, заимствованными из нью-йоркских музеев. Каждая из них оценивается в тысячи долларов. Ему подают на золотых или серебряных тарелках. Меню? Здесь не хватает лишь птичьего молока.

Никто не знает, сколько у Вагнера прислуги, хотя известно, что муниципалитет расходует на ее содержание 16 тысяч долларов в год. В распоряжении мэра и семьи два казенных «кадиллака» новейшей модели. Шоферам городская казна выплачивает 10 тысяч долларов. Зарплата садовников, также содержащихся на казенный счет, составляет 12,5 тысячи долларов. В целом мэр и его семья обходятся ньюйоркцам в круглую сумму — свыше 100 тысяч долларов в год!

Отец нынешнего мэра Нью-Йорка Роберт Вагнер- старший оставил о себе добрую память в американском народе. С именем Вагнера связано прогрессивное рабочее законодательство 30-х годов. Он активно помогал Франклину Делано Рузвельту в установлении дипломатических отношений Соединенных Штатов с Советским Союзом, в развитии советско-американских отношений. Умирая, он завещал сыну продолжать эти традиции.

Роберт Вагнер-младший пошел по другому пути. Начиная свою политическую карьеру, он, как рассказывали газеты, прежде всего наладил связи с «Там- мани-холл», опасаясь, что без этого ему не пробиться в высшие городские сферы.

Журнал «Нейшн», подробно рассказывая о карьере Вагнера-младшего, пишет: «Уильям Одвайер (предшественник Вагнера) был неглупым политиканом. Но и он изумился способностям Вагнера-младшего при первом же знакомстве с ним. Одвайер и боссы организации «Таммани-холл», находившейся тогда под контролем известного гангстера Костелло, сразу же заприметили политические способности молодого человека... Они методически начали рекламировать молодого Вагнера и, взяв его за руку, повели к креслу мэра Нью-Йорка».

Сначала Вагнер стал председателем городской налоговой комиссии, затем руководителем департамента жилищного строительства, председателем управления самого влиятельного нью-йоркского района— Манхэттена и, наконец, мэром Нью-Йорка в 1955 году.

Вагнер поднимался по политической лестнице, как по «быстродвижугцемуся эскалатору». Секрет поистине головокружительной карьеры объяснялся просто: за его спиной стоял Морган, видевший в молодом политикане подходящую фигуру для борьбы со сторонниками своего грозного соперника — Рокфеллера.

В 1961 году Вагнер выдвинул свою кандидатуру на третий срок, хотя скандальные истории следовали одна за другой. Подкуп и коррупция разъедали, как язва, все звенья городского аппарата, начиная от клерков и кончая высокопоставленными лицами, окружающими Вагнера. Вымогательством и взяточничеством занимались руководители жилищного управления и высшие политические чины, чиновники налогового управления и судьи.

В разгар предвыборной кампании открылись грязные махинации в жилищном строительстве, на которых представители городских властей нажили десятки и сотни тысяч долларов. Один из приближенных Вагнера — член муниципалитета Линденбаум в канун выборов ушел в отставку, пытаясь замести следы.
Он выполнял роль связного между Вагнером и предпринимателями, которые финансировали мэра, получая взамен выгодные строительные контракты от городских властей. Дело дошло до того, что умудрялись брать взятки даже с тогдашнего диктатора Сан-Доминго Трухильо, заключая с ним сделки о поставке технической соли в Нью-Йорк.

Находящиеся в подчинении городских властей и мэра высшие чины полиции тоже не теряли времени даром: занимались взяточничеством, сами совершали преступления, покровительствовали домам терпимости, распространяли наркотики. Сенатор Джексон заявил в то время: «Профессиональные аферисты покупают судей, прокуроров, шерифов и местную полицию».

Подкуп и коррупция — обычные явления в политической жизни Нью-Йорка. Семилетнее правление администрации Вагнера не было исключением в этом отношении, однако демократы все же опасались, что Вагнер может провалиться на выборах.
Все же в конечном итоге ставленник Моргана Вагнер одержал на выборах верх над протеже Рокфеллера — генеральным прокурором Нью-Йорка Лефковицем.
Многие считают, что чашу весов в пользу Вагнера перевесила газета «Нью-Йорк тайме». Почему же она агитировала за Вагнера? «Другие кандидаты еще хуже»,— ответила газета в редакционной статье.
Нечего сказать, хороша характеристика политическим деятелям и всему политическому аппарату столицы американского капитала! Хорош «американский демократизм»!

Президентские предвыборные кампании в США.

В Соединенных Штатах нередко называют предвыборную борьбу на всех уровнях «игрой политиков». В этом отношении особенно показательны президентские предвыборные кампании, одну из которых мне довелось наблюдать в 1960 году.

Конечно, президентские выборы отличаются от выборов мэров или губернаторов. В данном случае и значение и масштабы предвыборной кампании несравненно крупнее, и вовлеченные капиталы куда больше, и протяженность борьбы значительно длиннее, и круг обсуждаемых вопросов шире, и сами кандидаты, как правило, фигуры покрупнее, чем мэры или губернаторы.

Ну а политическая сущность? Да все та же: шумная, но внутренне бессодержательная дуэль двух ставленников одного, монополистического класса. Вот почему для миллионов простых американцев это выборы без выбора.

В послевоенные годы президентские предвыборные кампании в США становятся все длиннее. Кампания 1960 года началась примерно за год до дня, выборов.

Президентская предвыборная кампания состоит из трех этапов.
На первом этапе, или, как в Соединенных Штатах говорят, в «первом раунде» предвыборной борьбы, заключаются закулисные сделки объявившихся и пока еще не объявившихся кандидатов от республиканской и демократической партий с губернаторами, боссами аппаратов обеих партий и с воротилами большого бизнеса, от решения которых в конечном счете и будет зависеть судьба тех, кто хочет занять самый высокий административный пост в стране. Потенциальные кандидаты в президенты выступают перед низовыми организациями партий и избирателями, стремясь обеспечить себе их поддержку и тем самым доказать магнатам капитала, что они пользуются популярностью в народе.

На втором этапе — на съездах республиканской и демократической партий (сначала в курительных комнатах, а затем на самих съездах) — одобренные монополиями кандидаты от обеих партий в президенты и вице-президенты получают официальное крещение.
На третьем этапе — сразу же после съездов — кандидаты от республиканской и демократической партий бросаются в бой за голоса избирателей вплоть до первого вторника ноября, когда состоятся выборы.

Если для класса капиталистов в целом победа того или иного кандидата практически не играет большой роли, то для тех или иных монополистических групп, для партийных боссов она имеет немаловажное значение. Если, к примеру говоря, победит кандидат от демократической партии, то боссы этой партии получат теплые местечки в правительстве и других официальных органах. А ради этого, считают они, стоит подраться.

Вот почему предвыборная дуэль выглядит довольно свирепо. На улицах, в парках, в фешенебельных отелях и студиях телевизионных компаний гремят обличительные речи участников поединка. Конгрессмены и газеты соперничающих партий усердно перемывают друг другу кости. Сами кандидаты в президенты и вице-президенты уподо***ются марафонским бегунам: они колесят без устали по дорогам Америки, охотятся за голосами избирателей, раздают направо и налево обещания, стараются прикинуться добрячками, мудрецами, народными заступниками и бог весть кем еще. Они спускаются в шахты, заглядывают в хижины индейских резерваций, берут на руки младенцев, соревнуются в пожимании как можно большего количества протянутых рук и широко улыбаются в объективы фотоаппаратов и кинокамер.

Здоровый румянец на щеках кандидатов, созданный несложной косметикой, и широкая улыбка считаются с некоторых пор в Америке необходимым атрибутом успеха. Размноженные в миллионах жетонов, ***х, открыток, плакатов, румянцы и улыбки
повсюду мозолят вам глаза.
Временами физиономии дуэлянтов мрачнеют. Это бывает обычно тогда, когда они говорят друг о друге. Так было с кандидатами в президенты в 1960 году — миллионером Джоном Кеннеди и таким же представителем монополий Ричардом Никсоном.

— Сенатор Кеннеди ведет себя необдуманно и не-зрело,— неоднократно заявлял вице-президент Никсон, давая понять, что его противник недорос до высокого поста президента.

— Мне приходилось принимать решения свыше 800 раз! — парировал этот выпад Кеннеди.— Я принимал решения по каким хотите вопросам: и насчет внутренней безопасности, и насчет иностранных дел...

Чуть ли не каждый день мне приходилось быть свидетелем довольно странных, на наш взгляд, сцен.

...На Парк-авеню и 86-й стрит в Нью-Йорке стоит грузовик с эмблемой слона — символом республикан-ской партии. Около машины толпа. В чем дело? Ока-зывается, под сенью слона бесплатно просвечивают грудную клетку рентгеновским аппаратом. Бесплатный рентген! То, что у нас давно вошло в жизнь, для Америки событие.

А вот другой эпизод, свидетелями которого мы оказались, наблюдая по телевидению за предвыборной баталией.

По указанию министра здравоохранения и образования США Флемминга многие магазины перестали продавать клюквенный сок, так как сок, по утверждению министра, является носителем бациллы рака.

Фермерам, производящим сок, был причинен значительный ущерб. В соке, конечно, не было бациллы рака, это был очередной трюк компании «Кока-кола», которая пыталась устранить с рынка своих конкурентов, тоже производящих напитки. Кандидаты в президенты использовали и это в предвыборных целях. Так, Никсон, прибыв в штат Оклахома, на глазах многочисленных фермеров выпил четыре чашки клюквенного сока.

Или другой случай. Произошел он в негритянском квартале Нью-Йорка — в Гарлеме. Мы стоим в толпе и слушаем очередную предвыборную речь республиканского кандидата в вице-президенты Лоджа. Оратор полон щедрости: он обещает, что если Никсон окажется в Белом доме, то непременно сделает негра одним из своих министров.