[Admin]

Пришло время и Иону вспомнить, что он сын господаря и имеет то же право на трон Молдавии, что и Лэпушняну, и значительно большее, нежели Деспот.

И он стал напоминать о себе.

В то время как Деспот искал поддержки у польского магната Ласского, Ион обратился к не менее могущественному магнату Фирлею.

При выборно-аристократическом строе, который существовал в Польше, король был ничем, магнаты были всем. Они управляли государством, располагая в законодательном собрании голосами продажной мелкопоместной шляхты; они командовали армией, имея каждый свою феодальную дружину; они создавали свои панские дворы, соперничавшие с королевским двором и зачастую превосходившие его по великолепию и численности придворных. Король был один и поэтому боялся своих магнатов; их же было много, и они никого не боялись.

Ласскому удалось выгнать Лэпушняну и посадить на престол Молдавии Деспота; Фирлей же оказался менее предприимчивым: упустив удобный случай, он не смог сделать то же для своего друга Иона. Ограничимся пока описанием их взаимоотношений: польский магнат был лютеранином, ярым поборником реформации, главою протестантов в Польше. Чтобы добиться его расположения, Ион должен был объявить себя последователем учения Лютера.

Это было первое отступничество нашего героя. Впоследствии он неоднократно переходил от одной веры к другой, меняя их как перчатки.

Нерешительность Фирлея заставила Иона покинуть Польшу и отправиться в Крым ко двору хана, где он вскоре завоевал симпатию наследника трона Махмеда-Калги, названного в татарской хронике доблестным витязем.

Люди большой души всегда находят общий язык: валашский авантюрист понравился татарскому князю.

В то время крымский хан воевал против Московского государства. Махмед-Калга командовал татарским войском; можно полагать, что Ион, сопровождая своего друга в военных походах, тогда еще отличился удивительным хладнокровием и необычайной физической силой, что позднее сделало его грозой на поле битвы. Во всяком случае, Махмед-Калга и Ион стали настолько близкими друзьями, что при отъезде последнего из Крыма в 1563 году Махмед-Калга вручил ему послание к польскому кооолю Сигизмунду-Августу, в котором писал: «Очень прошу тебя оказать милость и позаботиться об этом сыне молдавского господаря».